Решение Совета Адвокатской палаты г. Севастополя от 17.07.2020 г. в отношении адвоката Р. (пп.4 п.1 ст.7 ФЗ от 31 мая 2002 года №63-ФЗ, пп.6 п.1 ст.9 КПЭА) "прекращение статуса адвоката"
РЕШЕНИЕ
Совета Адвокатской палаты города Севастополя
г. Севастополь 17 июля 2020 г.
Совет Адвокатской палаты г. Севастополя в составе:
Президента Адвокатской палаты: Марчук Ю.И.
членов Совета палаты: Львова В.Г., Широяна В.Г., Карпенко Г.А., Еременко А.Б., Антонова А.В., Василевского Е.С.
с участием заявителя Л.,представившую доверенность от А., удостоверенной нотариусом Е.
рассмотрев в закрытом заседании материалы объединенного дисциплинарного производства с заключением Квалификационной комиссии в отношении адвоката Р., возбужденного распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Севастополя от 26.02.2020 года по жалобам гр. А. и гр. В.,
21 февраля 2020 года в адрес Адвокатской палаты г. Севастополя поступила жалоба В. о нарушении адвокатом Р. требований Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Заявитель В. указывает, что 12 декабря 2019 года она со своим молодым человеком А. были задержаны сотрудниками оперативного подразделения по борьбе с наркотиками и доставлены в ОМВД России, где к ней подошел молодой человек, представился адвокатом и попросил у сотрудников полиции разрешения пообщаться с ней. В коридоре данный молодой человек показал удостоверение и представился адвокатом Р., спросил, что произошло и предложил с ним посотрудничать. Поскольку В. была очень напугана задержанием она согласилась. В своей жалобе В. отмечает, что адвокат Р. перед ее допросом в качестве свидетеля давал ей консультации, и не официально присутствовал при ее допросе. Далее, ей стало известно, что адвокат Р. за разрешение вопроса сохранения ее статуса в качестве свидетеля по уголовному делу просил от ее матери Н. передать ему примерно 500 000 рублей, настаивал на продаже автомобиля для получения этих денег. Кроме того, считает, что своими показаниями, которые она давала по рекомендации адвоката Р. и в его присутствии, она себя оговорила.
По мнению заявителя В., адвокат Р. при оказании юридической помощи действовал вопреки ее законным интересам, руководствуясь соображениями собственной выгоды; навязал свою помощь путем использования личных связей с работниками правоохранительных органов; если оказывал юридическую помощь по назначению, то в нарушении порядка ее оказания; оказывал ей и А. юридическую помощь в условиях конфликта интересов; осуществлял в ходе осуществления адвокатской деятельности сотрудничество с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, что несовместимо со статусом адвоката.
В. считает, что адвокатом Р. были нарушены требования ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, просит привлечь его к дисциплинарной ответственности.
Кроме того, 25 февраля 2020 года из ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по РК и г. Севастополю в Адвокатскую палату города Севастополя поступила жалоба А., в которой указано, что 12 декабря 2019 года он со своей девушкой В. были задержаны сотрудниками оперативного подразделения по борьбе с наркотиками и доставлены в ОМВД России, куда с разрешения оперативных сотрудников зашел молодой человек и представился адвокатом. Сначала он вышел пообщаться с В., а затем вернулся и подошел к А., показал удостоверение и представился адвокатом Р. Узнав, за что его задержали, адвокат Р. сообщил, что будет его защищать, но при этом его матери необходимо будет собрать деньги.
В дальнейшем адвокат Р. присутствовал при производстве обыска по месту его жительства, а также участвовал при производстве его допроса, в отсутствие соглашения о предоставлении юридической помощи и распоряжении о назначении его защитником.
По мнению заявителя, адвокат Р. при оказании юридической помощи действовал вопреки ее законным интересам, руководствуясь соображениями собственной выгоды; навязал свою помощь путем использования личных связей с работниками правоохранительных органов; если оказывал юридическую помощь по назначению, то в нарушении порядка ее оказания; оказывал ему и В. юридическую помощь в условиях конфликта интересов; осуществлял в ходе осуществления адвокатской деятельности сотрудничество с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, что несовместимо со статусом адвоката.
Заявитель А. просил привлечь адвоката Р. к дисциплинарной ответственности.
Распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Севастополя от 26.02.2020 г. в отношении адвоката Р. возбуждено объединенное дисциплинарное производство.
05.06.2020 года Квалификационная комиссия пришла к заключению о наличии в действиях адвоката Р., выразившихся в навязывании помощи и привлечении в качестве доверителя А. недостойным способом, нарушений требований пп.4 п.1 ст.7 Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», пп.6 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Касательно жалобы В. Квалификационная комиссия 05.06.2020 года пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие отсутствия в действиях адвоката Р. нарушений требований норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката.
Л. - представитель заявителя А. на заседании Совета Адвокатской палаты г. Севастополя поддержала доводы, изложенные в жалобе.
Заявитель В. не заседание Совета не явилась, извещалась надлежащим образом.
Адвокат Р. на заседание Совета Адвокатской палаты г. Севастополя не явился, извещался надлежащим образом, представил письменное заявление, в котором просил рассмотреть дисциплинарное производство без его личного участия в виду плохого самочувствия. В своем заявлении адвокат Р. также изложил несогласие с заключением Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Севастополя.
В соответствии с ч. 5 ст. 24 КПЭА неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не препятствует разбирательству и принятию решения.
Рассмотрев материалы дисциплинарного производства и заключение Квалификационной комиссии от 05.06.2020 г., выслушав явившегося представителя заявителя А. по доверенности, Совет в полном объеме соглашается с выводами Квалификационной комиссии в связи с их законностью, обоснованностью и мотивированностью.
В соответствии с подпунктами 1, 4 пункта 1 статьи 7 Федерального закона от 31 мая 2002 года (с изменениями и дополнениями) №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.
Согласно пункту 2 статьи 7 Закона за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несёт ответственность, предусмотренную настоящим Федеральным законом.
В соответствии с пунктом 1 статьи 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
В соответствии с подпунктом 6 пункта 1 статьи 9 КПЭА адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами.
Рассмотрев дисциплинарное производство, выслушав его участников, Совет приходит к выводу о правильном установлении Квалификационной комиссией фактических обстоятельств дела. Согласно материалам дисциплинарного производства Квалификационной комиссией установлено, что 13 декабря 2019 года А. задержан старшим следователем СО ОМВД России П., что подтверждается копией протокола задержания подозреваемого А. от 13.12.2019 года. В качестве защитника подозреваемого А. участвовал адвокат Р., что подтверждается указанием на это в протоколе задержания и подписями адвоката.
А. был допрошен в качестве подозреваемого 13 декабря 2019 года с 03 час. 56 мин. по 05 час. 15 мин. старшим следователем СО ОМВД России П. в помещении служебного кабинета следственного отдела ОМВД России. В качестве защитника подозреваемого А. участвовал адвокат Р., о чём указано в протоколе допроса. В протоколе допроса также имеются подписи от имени защитника.
Коллегией адвокатов выдан ордер от 13.12.2019 года. Реквизиты ордера указаны в протоколе задержания. Согласно копии ордера, адвокат Р. принял поручение на защиту законных прав и интересов подозреваемого А. на стадии предварительного следствия и в суде первой инстанции. Ордер выдан на основании соглашения (реквизиты соглашения в ордере не указаны).
13.12.2019 года адвокат Коллегии адвокатов Р. и А. заключили соглашение, предметом которого является юридическая помощь по защите подозреваемого А. на стадии предварительного следствия и в суде первой инстанции. В соответствии с п.3.7 соглашения при его заключении доверитель выплачивает адвокату гонорар в общей сумме 160 000 рублей. На соглашении имеются подписи от имени А.
Таким образом, Квалификационной комиссией установлен факт осуществления адвокатом Р. защиты подозреваемого А.
Согласно п.п.1,2 ст.50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Подозреваемый вправе пригласить несколько защитников. По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом.
Из положений ст.50 УПК РФ следует, что приглашение защитника является исключительно инициативой подозреваемого, обвиняемого, законного представителя или другого лица по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. В противном случае личная инициатива адвоката по предоставлению помощи является навязыванием.
Совет соглашается с выводом Квалификационной комиссии, и признает установленным факт, что адвокат Р. осуществлял защиту А. только после общения с последним в помещении ОМВД России, где и было заключено соглашение об оказании юридической помощи с задержанным.
Совет считает порочной практику заключения соглашения с лицом, задержанным правоохранительными органами по подозрению в совершению преступления, находящимся в помещении ОМВД, поскольку последний фактически находясь в неволе, лишен возможности выбора адвоката и не может выразить свободное волеизъявление при заключении договора.
Выдвинутая адвокатом Р. защитительная версия о том, что к задержанному А. в ОМВД России его попросил приехать некий знакомый А., в связи с обоснованными сомнениями в ее правдоподобности была проверена Квалификационной комиссией и обосновано отвергнута совокупностью допустимых и достоверных доказательств.
Из материалов дисциплинарного дела усматривается, что просьба А. в адрес сотрудников полиции связаться с каким-либо конкретным
адвокатом, в том числе адвокатом Р., места не имела.
В соответствии с положениями ст.96 УПК РФ факт задержания А.,
кроме сотрудников полиции, мог быть известен только родственникам и близким при
условии, что задержанный воспользовался правом на телефонный звонок
родственникам или близким, либо близкие и родственники о факте задержания были
уведомлены следователем.
Совет также, как и Квалификационная комиссия критически относится к ссылке адвоката Р. на наличие некого «знакомого А.», бывшего подзащитного адвоката Р., который знал о факте задержания А. и сообщил об этом адвокату. Из протокола задержания от 13.12.2019 года следует, что о факте задержания была уведомлена мать А. - Л. Однако, к моменту совершения этой записи в протоколе задержания адвокат Р. уже приступил к защите А.
Таким образом, прибытие адвоката в отдел полиции до составления протокола задержания, при отсутствии заключенного соглашения об оказании юридической помощи, просьбы задержанного или его близких, и попытка заключить соглашение с задержанным является навязыванием услуг А. и привлечением его в качестве доверителя недостойным способом.
Относительно жалобы В. выводы Квалификационной комиссии при прекращении дисциплинарного производства являются правильными по следующим основаниям.
Согласно имеющейся в материалах дисциплинарного производства копии протокола допроса свидетеля от 13 декабря 2019 года, В. была допрошена старшим следователем СО ОМВД России П. в качестве свидетеля 13.12.2019 года в период с 01 час. 15 мин. по 01 час. 45 мин. в помещении кабинета СО ОМВД России.
Из копии протокола усматривается, что адвокат Р. в данном допросе, как защитник В. не участвовал. Оценивая в совокупности объяснения адвоката Р., заявителя В. и содержание копии протокола допроса свидетеля от 13.12.2019 года Квалификационная комиссия не смогла посчитать установленным факт оказания адвокатом Р. юридической помощи В., как свидетелю в ходе указанного допроса. Таким же образом, Квалификационная комиссия пришла к выводу о недоказанности факта навязывания адвокатом Р. юридической помощи В., а также оказания ей правовой помощи путем консультаций.
Представленная заявителем В. аудиозапись (с письменной расшифровкой), которая по утверждению заявителя является разговором адвоката Р. с Н. (матерью В.) и на которую адвокат Р. в обоснование своих возражений на жалобу В. ссылается, не доказывает факт оказания Р. юридической помощи как свидетелю 13.12.2020 года.
Квалификационной комиссией также правомерно отклонены доводы адвоката Р. о нарушении процедурных основ дисциплинарного производства, установленных Кодексом профессиональной этики адвоката. Так, пунктом 1 статьи 21 КПЭА установлен срок для разрешения вопроса о необходимости возбуждения дисциплинарного производства. В соответствии со статьей 22 КПЭА возбуждение дисциплинарного производства и разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации являются самостоятельными стадиями дисциплинарного производства. Установленный пунктом 1 статьи 23 КПЭА двухмесячный срок исчисляется с момента поступления дисциплинарного дела в квалификационную комиссию. Данное дело поступило в квалификационную комиссию Адвокатской палаты города Севастополя 22 мая 2020 года. Таким образом, процедурные нарушения при рассмотрении дисциплинарного дела отсутствуют.
Исходя из изложенного, Совет Адвокатской палаты оценивает действия адвоката Р. по заключению соглашения с А. недостойным способом, как этически порочные, продиктованные безнравственными интересами.
Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 КПЭА меру дисциплинарной ответственности адвокату Р. за совершенное нарушение Совет принимает во внимание умышленный и грубый характер и отмечает, что действия адвоката Р. выразившиеся в заключении соглашения с А. недостойным способом приводят к подрыву доверия к адвокату и адвокатуре, как институту гражданского общества, как со стороны лиц, обращающихся к адвокатам за квалифицированной юридической помощью, так и со стороны государства, которое наделило адвокатов правом создать публично-правовую корпорацию, основанную на принципах законности, независимости, самоуправления, корпоративности, и предоставило адвокатам широкие права, как гарантию их независимости в выполнении основной профессиональной функции – оказывать физическим и юридическим лицам квалифицированную юридическую помощь способами не противоречащими закону.
Принимая во внимание раннее допущенные адвокатом Р. профессиональные нарушения и не снятые три дисциплинарные взыскания в виде «предупреждений», наложенные решениями Совета Адвокатской палаты г. Севастополя от 04.12.2019 г. и от 17.07.2020 г., Совет Адвокатской палаты приходит к выводу о несовместимости допущенных адвокатом Р. нарушений с принадлежностью его к адвокатскому сообществу и, следовательно, о необходимости применения к адвокату Р. меры дисциплинарной ответственности в виде «прекращения статуса адвоката». Более мягкая мера дисциплинарной ответственности не только не отвечала бы требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 КПЭА, но и давала бы основание полагать, что адвокатское сообщество считает подобное периодическое профессиональное поведение допустимым.
В соответствии с требованиями пункта 1.1 статьи 25, пункта 7 статьи 18 КПЭА Совет считает необходимым установить в отношении Р. срок, по истечении которого указанное лицо может быть допущено к сдаче квалификационного экзамена на повторное приобретение статуса адвоката, продолжительностью в 5 (пять) лет, как в наибольшей степени соответствующий характеру и тяжести дисциплинарного проступка и иным обстоятельствам дела.
Информация
Для граждан
Полезные ссылки
